– Уф… – Мальчишка опустил ящик рядом с моим стулом. – И еще это. – Он вынул из кармана конверт и протянул мне.

– Спасибо, – сказала я. – А тот человек, который думал, что меня нет. Как он выглядел?

Мальчишка попытался раствориться в собственном костюме. Я терпеливо ждала.

– Ну-у-у, – наконец протянул он. – Где-то под пятьдесят? Рост где-то метр восемьдесят? Среднего телосложения? Темные волосы, слегка курчавые, немного седины? Короткая стрижка?

Звучит до чертиков похоже на Маккэнна.

Нет причины, по которой Маккэнну могут быть интересны предназначенные мне материалы.

– Прекрасно. Я передам ему, что я здесь на этой неделе. Спасибо.

Пацан с надеждой топтался на месте, ожидая, что ему что-нибудь перепадет.

– Я скажу детективу О’Рурку, что ты прекрасно справился с поручением, – сказала я. – Пока.

Он ретировался.

– А кто это думает, что тебя нет на работе? – негромко спросил Стив.

– Тот, кто решил перехватить эти материалы. Знаю-знаю, у меня паранойя, но, кажется, это был Маккэнн.

Я наблюдала за тем, как Стив мысленно проходит тем же путем, что и я.

– Бреслин не знает, что мы намерены заняться делом папаши Ашлин.

– Именно. Маккэнн ничего специально не искал. Он пытался получить то, что оказалось у него под носом.

– Скоро вернется Бреслин. Может, унести это куда-нибудь подальше?

– Да нахер.

Если он придет, а ему сообщат, что мы куда-то удалились в обнимку с большой коробкой, набитой бумагами, ничего хорошего из этого не выйдет. И кроме того, это моя оперативная, и я не стану вертеться тут ужом и прятаться по шкафам.

– Прочитаем здесь, но быстро.

Я уже вскрыла конверт. Стив придвинул свой стул ко мне, попутно с небрежным видом проверив сообщения на телефоне. Мол, ничего особенного не происходит.

Внутри конверта была записка.

– Хм, – сказал Стив. – Молчать насчет чего?

– Понятия не имею.

Я сунула записку в карман, чтобы позже отправить ее в шредер.

– Может, поймем, когда ознакомимся с делом?

Мы на пару прочли начальный отчет. Краем глаза я следила за комнатой – не интересуется ли один из практикантов, чем это мы занимаемся.

Ведущего детектива звали Финней. Я встречала его имя на старых бумагах, когда работала в Пропавших, но он ушел на пенсию значительно раньше, чем я там появилась. Наверное, он уже умер. Если нам понадобится информация изнутри, останется только надеяться, что Гэри сможет ее раздобыть.

В 1998-м Десмонду Джозефу Мюррею было тридцать три года. Он работал водителем такси, проживал в Грейстоунсе и работал не в центре Дублина. На фото, приобщенном к делу, был запечатлен худощавый шатен среднего роста с аккуратной стрижкой и милой, чуть кривоватой усмешкой. Я едва обратила на него внимание в семейном альбоме Ашлин. Слишком была занята тем, что рассматривала ее саму, надеясь, что лицо Ашлин подскажет, где мы уже виделись, и пропустила то, что было прямо у меня под носом.

К отчету была приложена семейная фотография. Жена – миниатюрная брюнетка, ухоженная и хорошенькая. Очень хорошенькая, с большими глазами и такая беспомощная и трогательная с виду, что блевать хотелось. А вот и Ашлин – со слишком туго заплетенными косичками и широкой улыбкой, уютно устроившаяся в отцовских объятиях.

– Знаешь, кого он мне напоминает? – произнес Стив. – Нашего Рори.

Я вгляделась в фото. Он прав. Они не то чтобы похожи, но типаж один.

– Иисус, – простонала я. – Убожество какое! Эта глупая овца совсем собой не владела?

– Она пыталась. Хоть в этом отдай ей должное.

Тучи начали заволакивать небо, свет за окнами неровно пульсировал. Оперативная вдруг сделалась местом ненадежным и зыбким, как судно в беспокойном море или дом на острове, на который надвигается буря. Был ли виной тому этот колеблющийся свет или слова Стива, но меня вдруг одолела необъяснимая печаль. Мне не хотелось ни в чем отдавать Ашлин должное, вообще не хотелось думать о ней вне профессиональных рамок, но в ту минуту все, что было связано с этой девушкой, будто наполнилось печалью, сдавило меня тисками.

– Неважно, что я о ней думаю.

Пятого февраля около трех пополудни Десмонд отправился на своем такси по обычному маршруту четверга: забрал девятилетнюю Ашлин из школы, отвез ее домой, а потом поехал в Дублин, к часу пик. Ашлин он забрал и отвез домой точно по плану. Больше домашние его не видели.

Около четырех утра его жена Эвелин проснулась, обнаружила, что мужа нет, и встревожилась. У Десмонда имелся мобильный телефон, редкость по тем временам, но на звонки он не отвечал. В шесть она позвонила в таксомоторную компанию, на которую он работал, однако он не отозвался и на радиопозывные. В десять утра Эвелин позвонила в местный участок. В начальном отчете указывалось, что «лицо, подавшее заявление, было взволновано» – официальный код для «напрочь слетела с катушек». Местные полицейские проверили больницы и полицейские участки, никого не нашли и сказали Эвелин, что мужу, вероятно, захотелось побыть одному и он наверняка объявится к вечеру. Когда он не объявился, то лицо, подавшее заявление, было взволновано настолько, что доктору пришлось выписать седативные препараты. После чего лицо обратилось в отдел пропавших без вести.

– Все в точности как рассказала Люси, – заметил Стив.

Он вытащил из коробки стопку пыльных бумаг и положил перед собой, коробку толкнул в мою сторону.

– Поехали, – сказала я. – Но помни: быстро.

Стив стартовал без задержки. Я же закинула ноги на стол и незаметно оглядела комнату, никто из практикантов не обращал на нас внимания. Несмотря на внезапно наступивший полумрак, все были заняты работой, как послушные ученики.

В заявлении Эвелин клялась, что их брак был идеален, что они еще в детстве отдали друг другу сердца, что поклялись быть вместе всегда, по бумагам так и растекалась сладкая карамель: каждый божий день он дарил ей алые розы, каждый день говорил, что она – свет его жизни. Для меня это звучало лживой мутью, но показания соседей все подтверждали. Никто не слышал, чтобы они ссорились, ничего такого. Финансы тоже были в порядке: Десмонда и Эвелин богачами не назовешь, но они точно не нищенствовали, родители оставили им достаточно денег, чтобы оплатить ипотеку и лицензию таксиста, – всего около сотни тысяч. Долгов у них не было. На текущих счетах ни подозрительно больших вкладов, ни странных снятий больших сумм, указывающих на то, что кто-то балуется кокаином или посещает игорные заведения. У Десмонда не было истории психических заболеваний, как и криминального прошлого, лишь несколько штрафов за превышение скорости и за парковку в неположенном месте – обычное дело для таксиста. Друзья утверждали, что он был доволен жизнью, и хотя уставал, но работу свою любил, врагов у него не было, да он и не из тех, у кого они могут появиться. Но вот их версия семейной жизни Десмонда отличалась от версии Эвелин. По утверждению корешей, Эвелин держала Деса на коротком поводке, сама выходить куда-нибудь не любила, а если он собирался встретиться с друзьями, неизменно закатывала истерику; бесилась, если он не отвечал на звонок мгновенно. Но никто из них никогда не слышал от Деса, что тот собирается уйти от жены, хотя большинство считало, что его удерживает только дочка и в тот день, когда она покинет дом, он тут же сбежит. Эта история не выглядела ящиком Пандоры.